чай в ванной - это прекрасно. никогда не понимал людей, которые следуют в этом каким-то четким правилам.
не буду спорить - нормы поведения это хорошо. но чай в ванной - это все равно прекрасно. как и чай вообще. везде.
сегодня я дышу ровно и спокойно. немного отложу книжки и умные мысли. сложу все внутренности на место и реанимирую свой труп.
слишком увлекшись я забыл, что отдых нужен и тут. и что пытаясь проглотить все за раз - можно и подавиться. да и вообще, сегодня суббота. а по субботам у меня
мне приснились новые чужие страшно приятные мысли. но потом я понял, что они мои и они намертво во мне зависли.
удар. точный. под дых. ты сплевываешь. почему? клинок. быстро. еле касаясь лица. полоска. темнеет. ползет вниз. почему, я спрашиваю? за шкирки. по лицу. один. два. три. сплевываешь. улыбаешься. почему такое дерьмо? у тебя не нашлось ничего лучше? снова под дых. еще и еще. снова и снова. засунь свою пошлость себе поглубже. туда, куда ты так любишь. снова по лицу. переносица. сломана. губы. стекают на пол. зубы обламываются кусать. ублюдки должны знать свое место, либо вести себя вежливо. клинок. внутренности. рука. пальцы. рукоять. челюсть. твоя кровь холодная.
Знание которое может спасти. Бесполезно или на будующее?
Все эти цветные витрины. Манекены в сексуальных позах. Дорогие и дешевые машины. Дорогие и дешевые люди.
Находится в родном городе - здорово. Когда начинаешь смотреть между срок. Когда понимаешь - что город - это как организм. Единое целое с огнями артерий и блеском сухожилий.
Но все равно от себя не спрячешься. Что-то в груди тянет. То вверх. То вниз. Окрыляет. И швыряет об землю. Так хочется рассказать, нарисовать, объяснить.
Он кивает. Он все понимает. У меня нет оснований сомневаться. Мы смеемся и хлопаем друг друга по плечу. Мы оба строим схемы, стратегии, планы, думаем, думаем, думаем. Спорим, много спорим. В споре рождается истина? Иногда.
Я буду жить, не смотря ни на что. Я буду жить здесь и сейчас. И буду наслаждаться жизнью. Я себе это разрешаю. Я так вирішив, а що? /с/ Я буду жить один или с кем-то. Кемто - хороший псевдоним. Как некое Кендо. Я буду жить безработным. И с работой буду жить. Лучше второе, но тем не менее. Я буду жить с образованием. Но и без него я не умру. Но я все равно буду жить с образованием. Я буду жить даже если буду собой. Я буду жить собой. Я буду жить даже если я себе нравлюсь, а другим нет. Я буду жить для себя. Я буду жить не спеша. Мне некуда торопиться. Я буду доводить дела до конца не торопясь. Но и не опаздывая. Я буду жить делая все, что хочу. А не только собираясь и пытаясь. Я буду жить так, как я сам решил. И мне нет дела до чужого мнения, если только я не считаю его объективным. Я буду жить чувствуя и выражая чувства. И я останусь сильным при этом. Сила - это не запрет на чувства. Я не буду их бояться. Я буду жить, сближаясь с людьми. Люди хорошие. Нет смысла переживать о том, что они могут причинить мне боль или пропасть - только я решаю, как мне реагировать на это. Я буду жить, даже если меня будут пытаться сравнять с землей - пытаться они могут, но я все равно буду жить. Я все это себе разрешаю, как полноправный властелин, хозяин и полубог своей жизни.
Искра осознания и понимания так слепит мой разум, что хочется кричать и кричать. Но всему свое время. Некуда спешить. Всех люблю.
Я вхожу в ванную. Закрываю дверь. Поворачиваю защелку. Моя ванная ослепительно белая, но я этого не увижу. Я не включал свет. Все, что напоминает о его существовании - легкий обод вокруг дверей. Я медленно стягиваю с себя одежду. Глаза пульсирующе побаливают. Последний вампир? Или правильнее будет сказать - единственный? Последняя или единствення сигарета? Последняя или единственная чашка чая перед сном?
Я открываю горячую воду. Она с шумом вырывается из крана и начинает барабанить о холодное белое покрытие. Я чувствую насколько оно ледяное своим ступнями. Несколько минут спустя их обжигает тонкой пленкой горячей воды. Я сажусь. Ближе к крану. Подставляю руки под воду. Расслабляет. Отблески света справа слишком меня беспокоят. Одной рукой я хватаюсь за штору и тяну ее, стараясь не оборвать крепления. Меня окутывает абсолютная темнота.
И в какой-то момент я понимаю, что я забыл, сколько я тут сижу. Что глаза больше не болят. Что шум воды теперь где-то далеко. А в ноздри ударил знакомый сладкий запах.
Я встряхиваю головой и умываю лицо. На секунду я возвращаюсь обратно и понимаю, что воды уже слишком много. И тут я слышу всплеск за спиной. Я замираю. Все мое тело напрягается в ожидании, я превращаюсь в слух. Даже дыхание становиться еле заметным.
Минута, две. Все тихо. Но я отчаянно боюсь откинутся назад и вытянуть свое тело вдоль всей ванной. Что-то останавливает меня. Сладкий запах снова ударяет мне в ноздри. Но теперь отчетливо. Я хочу встать. Или может не хочу. Я забываю про боль, горячую воду.
Про все. Потому что влажные теплые руки оплетают мои плечи, словно змеи и я цепенею. Секунду спустя что-то острое вгрызается в мою шею, не слишком высоко и не слишком низко. Боли нет. Я чувствую язык. Он неспокойно иследует этот участок моего тела.
По спине и груди течет что-то теплое. Я не знаю, что это. Я ничего не вижу. Кровь? Слюна? Вода? Оцепенение спадает. Я пытаюсь пошевелить рукой, но одна из змей припечатывает ее, давая мне понять, что это плохая идея.
Затем так же внезапно все изчезает и я падаю назад. Вода ласково распахивает свои объятья и принимает меня к себе. В глаза ударяет знакомая боль, возвращается шум. Я не стал проверять, остался ли след на шее.
Я знаю, что нет. Снова сев, я набираю в ладонь немного воды и протираю лицо, затем отдергиваю штору и снова вижу легкий ободок света. Мое тело наполнено странным спокойствием.
Это будет заметка полная боли. И не потому, что тут написано. А потому, что мне больно писать ее в самом прямом смысле. Но теперь я наконец-то могу выть сколько мне угодно.
Но это не важно. Я вот просто думаю. В самом деле - стоит ли так воспринимать? То есть - мне повезло больше чем всем, или так же? Или меньше?
Ах. Whatever, слишком больно думать. Но я даже рад, что мне не до того.
С черным блокнотом в руках я похож на Ягами Лайта, который вершит свое правосудие. И в чем-то это недалеко от истины. Росчерком пера я выписываю приговоры. Себе. Близким. Чужим.
Я отказываюсь, открекаюсь, отрицаю. Я принимаю, признаю, получаю. Пишу и пишу. Пишу и пишу. Пишу, потому что не могу не писать.
И если бы я мог - я бы писал своей кровью. Но я не вижу смысла в глупой аутоагрессии. Мое тело слишком ценно, чтобы гробить его.
Потому я предпочитаю гробить себя. Сегодня я отрекся от третьего. Не самое болезненное. Но самое драгоценное. Фактически - большая половина меня. Выдрать ее полностью будет не просто. Но она мне больше не нужна, чтобы жить.
*звук выдираемого с мясом* Второй сломан. Отрекся? Да. Именно. Другое слово ничтожно не подходит. И даже это - слишком мягкое. Слово жертва тоже никчемное. Оторвал часть себя - так будет правильно. Ну.. не смотря на то, что я еще ощущаю внутрений протест.. Но он все тише. Я доволен. Это будет сложнее, чем кажется. Но не важно, решение менять нет смысла. Сзади лангольеры уже все подъели подчистую.
Закончил работы над дизайном. Соорудил себе подходящий эпиграф и "фото". Все помидоры и аплодисменты, если будет желание - кидать в меня конечно же. Замечания и пожелания так же принимаются.
Первый раз за долгое время я буду привселюдно нецензурным в дневнике, но то, что я сейчас вижу перед собой, пытаясь держать глаза открытыми, после того, как в них залилось ЭТО ( нет, мне не лень пойти умыться... скорее это.. бесполезно ) я могу охарактеризовать только так.
На радостях только что совершенного мной прорыва в области самоанализа, а так же танцуя ( сидя в ванной ) от осознания того, что я еще и предусмотрительно все записал с свежепреобретенный блокнот ( не зря, не зря ) я так полил свою башку репейным маслом, что теперь им залито все, что только можно, но ценные рукописи, к счастью, не пострадали. Теперь, как говорится - уставший голодный и злойвесь в масле, я сижу и ем бутерброд. Ел бутерброд. Пока писал - его стащила кошка =_=.
Я отрываю лепестки ромашки.. Но я не гадаю. Я и так знаю все ответы. Что это - скука, обреченность, безразличие? Все это и ничего из этого.
Я понял чего мне так не хватало все эти годы. Я никогда уже не смогу вернуться назад в привычный самодеструктивный способ существования.
В настоящем тоже не осталось ничего из того, о чем я мечтал.. И тут "стоп-стоп-стоп!", - из зала выбегает недовольный зритель.
- Ну что за фарс? Что это? Что это за унылое "В настоящем.. мямлямяя.. бебеве.." Я опускаю руку и бросаю недобитую ромашку на землю. - Где же драма? Где муки и страдания? Где театральное харакири?.. Я кладу руку на рукоять катаны. - Вся правда в том, отец, что ты ошибался. И ты, мама, ты так же ошиблась. Я знаю, знаю теперь, чей голос преследовал меня все эти годы. Я выхватываю оружие и держу лезвие на уровне глаз. А теперь.. Теперь нужно сказать что-то красивое напоследок: - В день когда встретилось черное и красное, в день когда цвета сменились и солнце затмила луна, в день, когда ночь опустилась на некогда цветущую землю и холод уничтожил все побеги. В этот день умер не я. В изящном броске я наношу два точных удара говрящему мужчине и женщине, сидящей в глубине зала. Их тела превращаюсь в фонтаны крови и с глухим звуком падают на землю. Я стряхиваю кровь с клинка и прячу его. - Monkeru monka. Shine. Я смотрю наверх, на небо, которое видно через треснувшую крышу театра - там полная луна, огромная, сочная. Теперь только вперед, вверх, в будующее. В одиночку. Я исчезаю в полутьме.
Наконец-то я понял. И стало легко и спокойно. Черт, а ведь мог справиться и быстрее. Но все равно я хорош - не затянул до -1. В любом случае - ставить оценку бессмысленно - соревноваться не с кем, а повторять все равно не прийдется. Кокон наконец-то переварил все и лопнул. Я распускаю свои новые крылья. Такие другие. Черные, как сама ночь - да, я люблю это время суток.
Когда я говорил, что настало время перемен - я не думал, что настолько глобальных.
Потому изначально мне мешал страх, не более. А бесстрашие мое держалось на попытках абстрагироваться Теперь же мои мотивы - взвешены трезво.
Единица - не ноль. Единица - не вздор. Один в поле воин. Если он вооружен на порядок лучше своих врагов. А нет оружия лучше, чем знания.
*перерубил цепь* Я свободен. Хотя клеймо и осталось. Но это не важно.
Когда ты умираешь - всегда страшно. Как бы ты не был уверен. Как бы ты не был подготовлен. Страх - маленькая слепящая точка в глубине, глубоко-глубоко, где-то на черном ходе твоего сознания. Сгусток невидимой темной материи. Мертвая или вернее - спящая "черная" дыра. Ждет своего часа.
Смерть. Смерть не приходит вовремя. Никогда. Рано или слишком поздно. Но не тогда, когда ты просишь: "Я хочу умереть" - нет. Потому что в этот момент больше всего на свете ты хочешь жить. Как это не парадоксально. Но в тоже время желание собрать свою душу в комок, туго туго затянуть и метнуть куда-то за кольца Сатурна.. Вот на что это похоже.
Это то чувство, когда слезы высыхают, пульс становиться равномерно-правильным. Ту-дум. Ту-дум. Ту-дум. Пульсирует красная жидкость, пахнущая ржавыми трубами. Можно взять иглу. И наделать в себе миллион отверстий. Выпуская душу на свободу. Но когда ты умираешь - это не имеет значения. Совсем никакого.
Но есть страх куда хуже, чем страх просто умереть. Это страх быть не нужным. Быть преданным. Страх одиночества. Страх страданий. Страх неудачной жизни. Все это - превращает сознание в кричащую черную нить с глазами полными печали. И тогда в теле поселяется червь. И точит, точит, пожирает все твои внутренности. Этот всего лишь чертов выбор.
Сделай глоток чая. Почувствуй, как он приятно щекочет рецепторы на твоем языке. Открой окно, не обращая внимания на холод, открой его и дыши полной грудью - наполни свои альвеолы утренней прохладой. Я тот, кто замкнут в ледяном кубе. Это не трудно представить. Тут тихо, уютно. И чертовски холодно. Да.
Но я не выбирал этого. И я не собираюсь подыхать тут, ждать, пока мои кости превратятся в ледяную пыль. Я не собираюсь давиться пафосной грязью и размазывать свою собственную кровь по стенами. Люди не знают. Вообще ничего. Мы так стараемся не быть похожими на всех. И в этом мы похожи на всех остальных. Но есть еще одна тонкая грань.
Это когда приходит осознание. Конечности всего. Тогда ты понимаешь, что опустить руки и не пытаться, сдаться и ждать воли судьбы.. Это тоже самое - что сразу пустить себе пулю в лоб. Потому что ты уже умер. Но если и есть за что ухватиться в этом мире - то.. нужно хвататься. Нужно бить, ломать, кусать, душить, сворачивать шеи, терять руки, ноги, пальцы, глаза, почки, ребра, волосы - но все же лучше так.
Чем в конце пути обернуться и увидеть пустыню.
Потому я тот, кто шагает в темноте. В ледяной темноте. Я не знаю, кто я. Я всегда думал, что контролирую свою жизнь. Всегда был уверен. Теперь я уверен только в одном - никто ничего не знает. И я - еще меньше. Но и в другом - ТОЛЬКО я контролирую свою жизнь. И я не буду спрашивать разрешения.
У моего тела есть все. И только руки превратились в пыль, оставив прозрачные, неощутимые, невидимые очертания. Это тяжелее, чем посадить Боинг 747. Но в тоже время это легче, чем просто сбежать. Охота. Я превращаюсь в звук /с/
P.S. А все просто - хотел вырвать, но посеял. Хотел забыть - и вспомнил. Хотел сбежать и приковал себя. Хотел умереть и ожил. Рациональность терпит фиаско каждый раз. Но иррациональность уже другая. Старой больше нет - я пытаюсь нащупать ее пульс.. Тишина.. Кто-то все-таки не пережил эту ночь.
Хм.. Оказывается сегодня день рождения у Дж. Р.Р. Толкиена. Что ж - конечно же присоединяюсь к поздравлениям всех тех, кто их уже наверняка где-то излил. Этого человека можно бесспорно назвать гением, в чьей голове ужился огромный загадочный мир. Никому прежде не удавалось писать столь маштабно и мыслить столь глубоко. И врятли уже кому-то удастся - все же первопроходец - это первопроходец.